20 лет назад, 11 сентября 2001 года в США был совершен крупнейший теракт в истории человечества. Трагедия, вошедшая в историю под кодом даты – 9/11, повлияла на дальнейший ход событий в мире во многих сферах – политической, экономической, гуманитарной и, конечно, военной.
Непосредственным следствием террористической атаки, ответственность за которую взяли боевики «Аль-Каиды» и их лидер Усама бен Ладен, стало свержение афганского правительства Талибана международным альянсом, и ввод войск западных государств, в основном, американских, в эту страну, считавшуюся базой исламских экстремистов.
Недавно ситуация вернулась на исходную точку. Несколько дней назад последний американский солдат покинул Афганистан. К власти вернулся Талибан – будто и не было двадцати лет усилий США по демократизации страны, потраченных на это триллионы долларов, 2500 погибших и 20 тысяч раненых военнослужащих армии США. Леденящие душу снимки людей, в отчаянии выпрыгивающих из пылающих небоскребов-близнецов, как в калейдоскопе сменились не менее ужасными кадрами афганцев, падающих с шасси взлетевших американских самолетов, к которым они цеплялись в самоубийственной надежде покинуть ставшую чужой страну…
Хроника пикирующих лайнеров
Напомним кратко основные события 9/11.Четыре группы террористов захватили четыре пассажирских Боинга, два самолета были направлены в башни Всемирного торгового центра в Нью-Йорке. ВТЦ состоял из семи зданий, центральными были 110-этажные башни-близнецы – Северная и Южная. В каждом здании находились офисы, где работали 35 тысяч человек. 11 сентября в 8.46 местного времени Boeing 767 врезался в Северную башню. Удар пришелся между 93-м и 99-м этажами. На борту находились 81 пассажир и 11 членов экипажа. Как выяснилось позже, 5 пассажиров были террористами. Они напали на летный состав с канцелярскими ножами и газовыми баллончиками.
В 9.03 второй Boeing 767 врезался в Южную башню между 77-м и 85-м этажами. На борту были 56 пассажиров и 9 членов экипажа. В 9.37 третий самолет врезался в штаб-квартиру Министерства обороны США – Пентагон. На борту были 58 пассажиров и 6 членов экипажа. Одно крыло Пентагона пострадало от взрыва и огня.
По планам террористов, четвертый самолет должен был таранить Капитолий или Белый дом. Но пассажиры и члены экипажа оказали упорное сопротивление. В итоге Boeing 757 упал в поле в юго-западной части Пенсильвании, Все, кто находился на борту, – 37 пассажиров и 7 членов экипажа – погибли. Самолет не долетел до Вашингтона 240 километров – для Боинга это всего 17 минут полета…
Влетевшие в башни-близнецы самолеты были с полными баками, вспыхнул пожар, длившийся в Южной башне 56 минут, в Северной – 102. Южная башня рухнула в 9.59. Через 32 минуты упала вторая. Обломки разлетелись на десятки километров, повредили другие здания. Вечером того же дня, в 17.20 обрушилось здание ВТЦ-7. Гора обломков продолжала тлеть еще три месяца, пока ее не расчистили.
В результате авиаатак погибли 2977 граждан 92-х государств, (не считая 19 террористов-смертников). Большая часть – 2606 человек погибли в Нью-Йорке, в том числе 341 пожарный, 60 полицейских и 10 медиков; 125 – в здании Пентагона. Более 5 тыс. человек получили травмы и ранения. На месте башен-близнецов построен Национальный мемориал и музей. Каждый год 11 сентября небо Нью-Йорка освещают два луча – в память о жертвах теракта.
Даже приблизительная цифра экономического ущерба неизвестна до сих пор. В 2006 году президент Джордж Буш-младший заявлял, что ущерб составляет 500 миллиардов долларов. Но за прошедшие годы эта сумма возросла многократно из-за отдаленных последствий терактов, – на одну афганскую кампанию Штаты выбросили – в переносном и прямом смысле, более триллиона долларов.
До сих пор не утихают споры относительно истинных причин и организаторов терактов. Кроме официальных выводов комиссии, обвинившей во всем Аль-Каиду, существует множество альтернативных версий и теорий заговора. Самая распространенная – обрушение Всемирного торгового центра в Нью-Йорке было результатом не авиатарана, а контролируемого подрыва. Другая конспирологическая версия утверждает, что в Пентагон самолеты не врезались – слишком маленьким оказалось входное отверстие для огромного авиалайнера. Здание Пентагона якобы тоже было повреждено заложенной изнутри взрывчаткой или ракетой. За всем этим стояли американские спецслужбы. Мотивом было оправдание военных вторжений США в Афганистан и Ирак, организованных ради достижения стратегических интересов на богатом нефтью Ближнем Востоке.
Рабочий парень из Днепродзержинска
Все это – широко известно. Гораздо менее известным фактом является то, что одним из телерепортеров, которые вели прямые репортажи с мест террористических атак 11 сентября, был наш земляк, журналист-международник Владимир Сухой, в то время – заведующий американским бюро ОРТ. Возле поврежденного взрывом Пентагона он с оператором оказался одним из первых, – а может, и первым из всех журналистов мира. Об этом – дальнейший рассказ, основанный на опубликованных воспоминаниях В. Сухого и подробностях, которые он сообщил местным журналистам во время приездов на родину.
Вначале несколько слов о Владимире Васильевиче. Родился он 26 декабря 1952 в с. Аулы Днепропетровской области в простой рабочей семье, переехавшей в Днепродзержинск. Отец – инвалид войны, брат Анатолий стал художником, впоследствии тоже работал тележурналистом на местном телевидении. Владимир окончил 35-ю школу с золотой медалью и поставил себе амбициозную цель – поступить в Московский институт международных отношений.
Знаменитый МГИМО при МИД СССР был не просто элитарным, – а кастовым учебным заведением, предназначенным для детей дипломатов и советской элиты. Естественно, дерзкого провинциала жестко завалили на экзаменах – влепили двойку по английскому.
Но Владимир, со своей, как сам говорит, упертостью, не отступился от мечты. Отслужил срочную, после демобилизации пошел на завод, поступил в партию. Такие анкетные данные были уже серьезным фактором для приемной комиссии – минимальная квота для рабочего класса существовала даже в МГИМО. И с третьей попытки простого парня из Днепродзержинска таки приняли – вначале на подготовительное отделение, а оттуда открывалась прямая дорога в кузницу кадров советской дипломатии.
В 1979 году Владимир с красным дипломом окончил факультет международной журналистики МГИМО и получил распределение в главную газету страны – «Правду». Там его сразу предупредили, чтоб на командировку в Америку и Европу не рассчитывал – слишком много желающих, может быть в Африку, и то, – если повезет.
Ночь с нью-йоркскими бродягами
Но все сложилось иначе – в 1986 году заболел корреспондент «Правды» в США и срочно потребовалась замена. Так Владимир неожиданно для себя оказался в Нью-Йорке. Многие подозревали его в наличии родственных связей со знаменитым советским авиаконструктором, дважды Героем Соцтруда Павлом Сухим. Владимир любое родство долго и упорно отрицал, потом перестал – то ли просто надоело, то ли нашел-таки что-то в родословной. А сейчас он уже сам говорит об авиаконструкторе, как о дальнем родственнике, и даже снял о нем документальный фильм.
В Нью-Йорке Владимир работал собственным корреспондентом «Правды» до распада Союза и ликвидации этой газеты – рупора запрещенной КПСС. Поначалу приходилось нелегко – мало того, что английский, которому учили в МГИМО, сильно отличался от нью-йоркского диалекта, так еще и приходилось выполнять довольно странные задания: «В Нью-Йорке живут разные люди, ты начинаешь с ними разговаривать, и, получив красный диплом МГИМО с прекрасными оценками по языкам, понимаешь, что ничего не знаешь. Ключевые фразы должен будешь выучить сам – и как с таксистом общаться, и как с человеком, который спит в коробке на улице. Это было партийное задание – написать материал о противниках капиталистической системы. А для этого надо с ними познакомиться, втереться в доверие, пробыть с ними пару дней на улице. Я это сделал, сидел с ними, разговаривал о жизни, мы шутили – и написал интересный материал о жизни бездомных».
После шести лет в США, Владимир Сухой вернулся 1992 году в совершенно незнакомую страну. Несмотря на тяжелые времена, знания и опыт нашего земляка в Москве оценили. В телекомпании «Останкино» ему поручили руководство студией международных программ, он вел возрожденную передачу «Международная панорама». Затем руководил творческим объединения «Воскресенье», работал политическим обозревателем программы «Время».
О кошках – забудьте!
В 1998 году его снова направили в Америку – заведующим североамериканским бюро ОРТ в Вашингтоне. В этот раз адаптироваться не пришлось – все знакомо, задания тоже продолжали поступать из Москвы не менее нелепые, чем при коммунистах. Так было и в тот самый, роковой день…
«11 сентября где-то в 8 часов позвонили из Москвы и сказали – тут мы нашли публикацию про то, что Пентагон разрабатывает кошек в шпионских целях, засылает их на секретные объекты, в том числе, советские и российские, поэтому сделай-ка репортаж, – вспоминает Сухой.
– Я говорю: ребята, как вы представляете это видео? Ну, кошек я наснимаю сколько угодно, их в столице хватает. А на чем еще делать этот материал?
– Ну, придумай там что-нибудь!
И вот сидим, разговариваем, продолжаем спорить. Связь то прерывается, то снова возникает. И вдруг в 8.50 я вижу на экране, – а лента новостей включена постоянно, – этот первый самолет, эти случайные кадры из Нью-Йорка, которые снял CNN. И я говорю: «Все, по-моему, уже не до кошек. Тут что-то серьезное происходит»…
После этого связь прерывается. Блэкаут полный, никакой связи, все полеты остановлены. Но мы об этом не знали. Мы прыгаем с оператором в машину и мчимся в аэропорт. Но местные станции пробиваются в эфир, и в машине по радио слышим: «Очередной самолет врезался в Пентагон». Мы разворачиваемся и, – это кажется невероятным, – первыми прибываем к Пентагону, куда бабахнул очередной самолет. Мы все снимаем, и нам никто вообще не мешает – никаких лент, оцепления, ничего! Насколько были растеряны не только все службы, но и американские журналисты. Америка была тогда беспечна абсолютно…
После эксклюзивного репортажа из-под стен разрушенного крыла Пентагона руководство ОРТ потребовало репортаж из Нью-Йорка. Но как туда попасть? Самолеты не летают, дороги закрыты, ничего больше нет. И хотя мы к этому времени уже три года работаем и знаем всякие волчьи тропы, но это было непросто. Но через два дня мы все-таки прорываемся в Нью-Йорк».
Снятые возле разрушенных башен нашим земляком материалы тоже стали уникальными: «Дрезден Банк мы освещаем, когда он рушится. Я снимаю стендап на фоне русской церкви, где еще стоит наклонившийся крест, а к концу стендапа он уже падает – церкви нет. И это всё уникально. Но кому это всё сейчас нужно, если все решили, что это американцы сами все подстроили»…
Ужас в глазах оператора
Владимира потом часто спрашивали: не страшно ли было? Вы же не военный корреспондент, не на войну ехали. Кто ж знал, куда в следующую минуту прилетит? Он отвечает, как настоящий профи:
– В такие моменты об опасности не думаешь. Когда я снимал ураган «Катрина» и там накатывали эти волны, я только по ужасу в глазах оператора узнавал, что у меня за спиной. Успевали отскакивать кое-как…
…Но потом все равно накрывает. Четверо суток без сна. Сейчас я сам не понимаю, откуда брались силы. Информации никакой. Все время или хрипишь или наговариваешь по телефону, если нет связи или на прямой… Сюжеты делать некогда и каждые полчаса нужно что-то сообщать. А вопросы самые разные: кто? почему? как было всё в этих самолетах? Придумывать нельзя. Кто-то врет, конечно. Я не врал, по таким вещам считаю – нельзя это делать. Лучше сказать: я не знаю, или – у меня нет информации.
Было сложно чисто профессионально, потому что были моменты, когда просто не знаешь, что говорить. Спрашивают: «Это были летчики – предатели? Или их убили? А почему NORAD (командование воздушно-космической обороны Северной Америки) не действовал – на 16-й секунде истребители должны были взлететь и сбить эти самолеты?»
Звонишь самому высокому чину Пентагона, до которого удается дозвониться, он говорит: «Я не могу ответить на этот вопрос». Тяжело, когда ощущаешь бессилие из-за того, что профессионально не можешь дать оценку какому-то событию или факту. Поэтому свои источники информации нужно иметь везде: среди коллег, во всех ведомствах, в Пентагоне, в NORAD, знать, что такое самолеты, что такое «Боинг». И тогда у тебя какая-то картина будет вырисовываться, и тогда то, о чем ты рассказываешь, будет интересно, прежде всего, тебе и другим…
Эхо 9/11 на Дубровке
За свою работу по работу в горячих точках, – а дымящиеся места террористических атак 11 сентября, такими, безусловно были, наш земляк не получил ничего – ни журналистских наград, ни благодарности от начальства. Наоборот, упоминание этого события год спустя, обернулось для него досрочным прекращением американской командировки, а в конечном итоге – и отлучением от экрана:
– Прямой эфир, 24 октября 2002 года, Дубровка. Идет эта страшная драма «Норд-Ост». Я работаю заведующим бюро «Первого канала» в Вашингтоне. Из Москвы меня вызывают на прямой эфир. Вопрос один – что пишут, что говорят об этом в американских СМИ?
Я принимаю решение говорить то, что есть: «Я цитирую газету «Нью-Йорк Таймс». Она пишет сегодня буквально следующее: «Когда случился 9/11, то мэр Нью-Йорка Рудольф Джулиани обратился к жителям города через 10 минут. Президент, который был в штате Флорида и потом переехал в свой бункер в штате Луизиана, обратился к нации через 35 минут. Драма на Дубровке длится уже более 48 часов – президент Российской Федерации Владимир Путин не сказал своему народу еще ни слова». Я далее цитирую «Нью-Йорк Таймс»: «Или же у Владимира Путина плохие советники или же он не любит свой народ»…
После этого раздается крик: «Спасибо-спасибо! У нас на прямом эфире был собственный корреспондент в Вашингтоне Владимир Сухой. Всё-всё-всё»! Через 30 секунд раздается звонок от генерального директора: «Ты чего, с ума сошел?» Я говорю: «А чего? Вы мне сказали – я процитировал «Нью-Йорк Таймс». Можете проверить – точная цитата». – «Ты понимаешь, что я отвечаю за весь эфир?» Я говорю: «Я понимаю, но ты можешь сказать, что у нас в Вашингтоне вот такой безбашенный корреспондент работает – он говорит, что думает».
На три месяца меня лишили прямого эфира, и потом это сказалось на моей дальнейшей работе, и до сих пор сказывается, потому что некоторые вещи не прощаются. Но главное – я не преувеличиваю своей роли – через три часа Владимир Путин обратился к стране и изложил свое видение, что происходит на Дубровке, правда оно, как всегда, было перевернутое, но, тем не менее…
Ты не можешь сегодня предать себя…
Но на этом, собственно, впечатляющая телекарьера нашего земляка и завершилась. Через полгода Сухого отозвали из Вашингтона. За пять лет его отсутствия в России снова многое изменилось, и не в лучшую сторону. Не стало независимого телеканала НТВ, а затем – независимого телевидения вообще, кардинально ухудшилась ситуация со свободой слова.
С июля 2005 до января 2014 года Владимир работал на новом телеканале Russia Today, ориентированном на зарубежную аудиторию. В основном, на административных должностях – выпускающий редактор, директор по персоналу. Был уволен после того, как критически высказался об информагентстве «Россия сегодня» и о назначении Дмитрия Киселёва на должность его руководителя.
С 2014 года Владимир Васильевич сосредоточился на преподавательской работе – вначале в родном МГИМО, с ноября 2017 года – в Московском Международном Университете. «Я читаю студентам курс «Актуальные проблемы современности и журналистики», и самая актуальная проблема современной журналистики в том, что журналистики российской нет, международной – тем более», – с горечью констатирует наш земляк.
И все же он не оставляет любимую профессию, продолжает сотрудничать со многими российскими и зарубежными СМИ как эксперт-американист. В планах Владимира Сухого – написать книгу воспоминаний, где, наверняка, будет подробно отражена трагедия 11 сентября.
Он считает это своим долгом: «Если ты горел в том огне, если за твоей спиной бежали люди, слышались крики, если ты в соседних домах в Нью-Йорке видел на кроватях самолетные кресла, если ты видел расплавившийся от пожара золотой крест на маленькой церквушке на углу улицы Барклая… Когда ты видел родственников и с ними разговаривал, и все это с оператором снимал, – ты не можешь предать сегодня себя того, сказать, что этого не было»…
